Монгольская писательница Цэрэнтулгын Тумэнбаяр (р. 1959) начала свой творческий путь в середине 70-х гг. XX в. На страницах монгольской периодической печати постоянно появлялись стихотворения и поэмы, из которых впоследствии был составлен первый сборник автора «Цэцгийн суу»— «Цветочный нектар» [1]. В 1993 г. выходит её первый прозаический сборник «Удган»— «Шаманка» [2], принёсший ей известность. Следующим этапом в творчестве Ц. Тумэнбаяр стали сборники тонкой психологической прозы «Мэргэнд буусан чоно»—«Знак Волка» [3] и «Ондген чудуупы домог» — «Легенду о каменном яйце [4]. В 2005 г. выходят поэтический сборник «Тэнгэрийн зууд» — «Небесный сон» [5] и прозаический сборник «Согоо суман»— «Стрела маралихи» [6]. Во многих своих произведениях Ц. Тумэнбаяр касается темы женской судьбы. Представленный здесь рассказ «Уралын тэс мод» — «Уральская рябинушка» [7] посвящён русской женщине и её нелёгкой доле.

Литература
1. Тумэнбаяр Ц. Цэцгийн суу. У.-Б., 1986. 48 х.
2. Тумэнбаяр Ц. Удган. У.-Б., 1993. 55 х.
3. Тумэнбаяр Ц. Мэргэнд буусан чоно. У.-Б., 1999. 178 х.
4. Тумэнбаяр Ц. Ондген чулууны домог. У.-Б., 2001. 40 х.
5. Тумэнбаяр Ц. Тэнгэрийн зууд. У.Б., 2005. 68 х.
6. Тумэнбаяр Ц. Согоо суман. УБ., 2005.240 х.
7. Тумэнбаяр Ц. Урапын тэс мод.

Введение и перевод с монгольского М. П. Петровой

/рассказ/
Моя мать каждое утро, когда я выходила из дома с коляской, повторяла, словно попугай: «Этой сумасшедшей русской ничего не стоит запустить камнем ребёнку в голову. Будь осторожна».
Тогда мне было около десяти, и в мои обязанности входило гулять с младшим братишкой, которому к тому времени исполнилось всего полгода. Обычно я катала детскую коляску по дальней широкой Ки-тайско-Синьцзянской улице. Там. по этой улице, и зимой и летом ходила туда-сюда одна русская женщина— в ватнике, длинной шерстяной юбке, на голове толстый вязаный платок, за плечами плоский зелёный солдатский термос. Всех прохожих она по-русски осыпала проклятьями и швыряла камни в тех, кто оказался поближе. Я очень её боялась, старалась держаться подальше и постоянно следила, как бы камень не попал в коляску.
Однажды я увидела, как она стоит, опершись на придорожную осину, и что-то напевает. Она была спокойна, поэтому я подошла с коляской, зачарованная тихой незнакомой мелодией. Заметив меня, она сказала: «Что ты смотришь?» — и, оттолкнув коляску, со всех ног бросилась прочь. Я очень хотела узнать, откуда в наших краях появилась эта русская женщина, не знающая ни одного слова по-монгольски, почему каждое утро она ходит по улице, п всех и вся и швыряет вслед прохожим камни.
Х    X    X
Девушка Наташа в венке из цветов рябины на золотистых волосах пришла к милому на свидание. Русские девушки считают рябину символом любви, а неосыпавшиеся красные ягоды зимой, на морозе, приобретают необычный терпкий вкус. Летними вечерами в деревнях молодёжь танцует под баян и поёт задушевные песни про любовь. Какой же прекрасной, весёлой была юность Наташи! С Ваней они поженились, родился сынок Серёженька. Двадцать лет промчались как одно мгновение. Сыну уже исполнилось семнадцать. Наталья с нежностью и лёгкой грустью вспоминала прошедшую молодость. Но однажды летним днем всё задохнулось в горьком дыму войны, На фронт Наталья проводила разом и мужа и сына.
-Ничего, Наташка, будет и на нашей улице праздник, — говорил, прощаясь, Иван. Аонасноваи снова целовала сына, не ведая, суждено ли им ещё раз увидеться на этом свете. И когда стояла, вся в слезах, обнимая сына, у неё возникло какое-то странное предчувствие. Деревенские бабы, проводив мужиков, постепенно притерпелись к всеобщей скорби. Спасала работа— тяжкая, от зари до зари. Издалека слышались глухие раскаты войны. Тянулись долгие хмурые дни. Всей деревней с нетерпением ждали почтальона, заезжавшего в их глухомань раз в неделю. Редко, но всё же получала весточки и Наталья. И вот однажды, уже после того как сына поревели на Восточный фронт, из Монголии, где он сражался на реке Халхин-гол против японцев, пришло письмо: «Мама, держись. Наш отец был настоящим героем. Мне очень горько. Но я горжусь отцом... Он не вернётся, но я вернусь. Обещаю. Скоро война кончится». Слова из письма сына Наталья запомнила наизусть. Все её братья и родственники погибли. Остался один Серёжа. Днём и ночью Наталья молилась, прося у Бога лишь одного — чтобы единственный сын вернулся с войны живым. Каждый раз в ожидании телеги почтальона она со страхом думала: «Что за письмо придёт?» Ноги и руки дрожали, по телу пробегали мурашки. Радостная весть об окончании войны пришла светлым весенним утром. Наталья радовалась вместе со всеми, то смеясь, то плача: «Слава Богу, слава Богу! Теперь и сынок вернётся живой и здоровый». Но писем от сына больше не приходило, и в душу матери снова закрался страх. С тревогой и опасением ждала она нового удара. И вот пришло письмо, которого она так ждала и так боялась. На конверте чужим, незнакомым почерком было выведено: «Наталье». Она дрожащими руками взяла письмо, пальцы не слушались, конверт не раскрывался, пришлось разорвать его сверху. Наталья быстро пробежала строчки глазами. -«Ваш сын тяжело ранен. Он доставлен в военный госпиталь в Улан-Баторе»,— прочла она. Дальше нес поплыло перед её глазами, письмо выпало из рук. Губы шептали одно: «Сынок... кровинка моя. Ты жив, жив. Мама приедет. Мама может спасти». Она собралась быстро, без колебаний. Не успев даже попросить соседей присматривать за домом, она вместе с воинским эшелоном отправилась в незнакомую страну Монголию. Единственной целью было застать сына в живых. Без него ей незачем было жить на этом свете. Почти месяц, разными путями, несмотря на зимнюю стужу, Наталья добиралась до монгольской столицы. Наконец нашла тот госпиталь, где, тяжело раненный, лежал её сын. На какой-то дальней китайской улочке сняла у людей комнатёнку, но днём и ночью находилась в палате у сына. Однажды рано утром она, как всегда, вскипятила воды, налила в плоский солдатский термос и отправилась в госпиталь. Тело сына было уже с головой накрыто одеялом. Наталья закричала в голос: «Нет, нет, сынок... Ты не должен умереть» — и упала без чувств. Её подняли, насильно оттащили от тела.
С тех пор минуло тридцать лет. И все эти тридцать лет каждое утро Наталья вставала на рассвете, кипятила воду, наливала её в старый зелёный термос и отправлялась в госпиталь, приговаривая: «Губки у сыночка пересохли. Надо горяченького принести». Встретившимся по дороге военным она кричала по-русски: «Отдайте моего сына, отдайте моего сына!»
В один прекрасный день сумасшедшая русская вдруг исчезла. Говорили, что она умерла в том месте, где был похоронен её сын. Я же до сих пор, услышав русскую песню «Уральская рябинушка», вспоминаю русскую женщину, мать, что в поисках сына приехала с далёкого Урала и умерла в наших краях.
Улан-Батор, 2006 г.